Как же раздражали меня настойчивые уверения оставшихся в России друзей,год-два назад,как жизнь их становится пусть не веселей,но определенно комфортнее. Сегодня схожими уверениями заполнены все соцсети — иногда даже с пометкой «реклама»,но чаще без. А вот друзья тон изменили. Что же случилось?

Фантастически обустроенный Арбат перестал утешать рядовых москвичей

Телеграм-канал Москвы

«Тыпросто непредставляешь,ноунас все действительно стало очень удобно»,— повторяли друзья. Инетолько изМосквы— хотя изМосквы,конечно,гораздо чаще. Ивовсе никакие незетники,нетурбопатриоты идаже нециничные пропагандисты или бизнесмены,оседлавшие «военное кейнсианство». Оппозиционно настроенная интеллигенция,самый что нинаесть средний класс,небогатые гуманитарии,которых некоснулся золотой дождь,пролившийся наайтишников и наемников-маргиналов.

Больше всего,хвалили полную дигитализацию общения сгосударством: Боже,любой бюрократический вопрос можно решить онлайн! — исильно обижались,когда япредполагала,что радость избежать личной встречи сгосударством многое говорит опричинах такой радости.

Заводили речь и одругом: облагоустройстве,которое перестало быть исключительно напоказ туристам,орасцветшем вдруг низовом активизме— отсоседских сообществ доволонтерства,которым вдруг занялись все поголовно. Отом,как много появилось всевозможных пространств для самовыражения ивстреч— откаких-то студий художественного плетения допресловутых кафе славандовым рафом. Вобщем,все наши разговоры сводились ктому,что война— это,ужасно,думать остраданиях украинцев невыносимо,но(«если совсем откровенно»,— совздохом) страдать приходится вдовольно комфортных условиях.

Новпоследний год вдруг все изменилось.

Изменения увидели исоциологи. Например,составители «индекса тревожности». Иесли посмотреть нато,как они описывают изменения,товыясняется удивительное: тревога поповоду войны уступила место каким-то гигантским слизням икомарам.

Что,правда? Несовсем. Если прочесть исследование внимательнее,выяснится,что абстрактная тревога из-за войны уступила вполне конкретным тревогам опоследствиях этой войны лично для каждого россиянина.

«Зима близко»

Первое место заняла тревога поповоду,как мягко выразились исследователи (всеже компания вРоссии,надо понимать) «переохлаждения» экономики. Аесли говорить прямо— предчувствие кризиса,который прямо связывается свойной. Да,беззубость санкций все еще ругают (или радуются этому),ноуже все чаще говорят,что денег нет инебудет ниначто,кроме войны— ичто нынешняя власть,вотличие отпозднесоветской,будет готова ради войны хоть голодом морить народ. Иречь нетолько оценах или отом,что многие серьезные лекарства теперь приходится заказывать заграницей— или получать вместо них «фуфломицин» побесплатному рецепту. Речь отом,что никто,включая тех,кто сейчас имеет вполне неплохую работу изаработок,не может быть уверен вдолгосрочности своей финансовой стабильности.

Даикак быть уверенным,если,например,айтишник,вернувшийся ссемьей изСербии вРоссию насоблазнительно высокую зарплату (сбронью отмобилизации),попал под сокращения— амобилизационную бронь его компания,кстати,утратила.

Если сразу несколько знакомых готовится кувольнению,потому что работали либо внационализированном аэропорте «Домодедово»,либо вцентральном офисе «Газпрома»,либо вгораздо менее известной компании,нотоже оказавшейся съеденной людьми,близкими кКремлю. Неговорю ужомелких предпринимателях,зарабатывающих совсем немелкие деньги наимпорте всякого ширпотреба через Китай— теперь все потоки плотно оседлали крупные игроки,амезлюга может суетиться,пытаясь провести платежи через цепочку изнескольких стран иожидая свой груз подва месяца. Идаже укрепление рубля вэтот раз невызвало традиционных для моих знакомых ехидных реплик,что я«армагеддоню»,призывая закупаться валютой— наоборот,только ленивый или совсем безденежный неспросил,непорали забирать деньги сдепозита ипокупать доллары или евро.

Совсем безденежных стало меньше. Нет,непотому,что стали больше получать— стали меньше тратить. Закрывают кредиты,откладывают крупные покупки,переходят наболее дешевые бренды имагазины. Совсем ужжестко неэкономят,нопочти все ищут вариант все еще качественный,ноуже непопринципу «могу себе позволить». Это,замечают иэксперты— потребительский спрос падает. Причем,похоже нетолько умоих знакомых,небогатых гуманитариев: пустеют изакрываются помпезные рестораны икафе назнаменитых Патриках.

Экономят наотдыхе: конечно,вбезумно дорогие Сочи иокрестности никто неедет,вКрым,тоже,ноивТурцию иЧерногорию приезжают уже все меньше. Дорого. Едут вГрузию,едут поРоссии— недалеко,восновном,поцентральной ее части. Едут наКаспий— вАзербайджан,вДагестан. Недавно френд всоцсети похвастался отдыхом наИссык-Куле вКыргызстане,другая семья— поездкой вУзбекистан. Реже едут вАбхазию.

Транспортная недостаточность

Впоследнее время,впрочем,при планировании отдыха удрузей появилась новая проблема: как доехать. Задержки поездов исамолетов стали столь часты ипривычны еще доатаки «Белорусских киберпартизан» наИТ-систему «Аэрофлота»,что многие теперь подбирают автомобильные маршруты. Аэто делать все тяжелее. Инетолько потому,что ехать затысячу-другую километров зарулем невсякий хочет иможет. Инетолько потому,что бензин дорожает.

Большинство друзей имеют автомобили,купленные довойны. Аони стареют. Азапчастей,так как увсех иномарки,пусть исобранные вРоссии,все меньше иони все дороже (и хуже). Недавно подруга похвасталась тем,что нашла нужные запчасти заПодольском. Знакомой семье нетак повезло: они собирались поменять десятилетний джип,данеуспели перед войной. Теперь нанем дальше дачи ездить инерискуют. Покупать кнему запчасти понынешним ценам— безумие. Нопересесть на«китайца» или «Ладу» никто неспешит —есть уже печальный опыт людей,необдуманно купивших китайские ноунеймы скрасиво мигающими огоньками наприборной панели или современную версию «Жигулей».

Да,но и наавтомобиле передвигаться все сложнее,даже вродной Москве. Вначале отключили GPS вокруг Кремля. Стало неудобно— там вокруге лабиринт переулков,многие изкоторых содносторонним движением. Теперь отключение навигации стало практически повсеместным. «Мне-то что,я несколько лет таксовала,Москву впределах МКАД знаю. Даистарая бумажная карта сохранилась. Амолодым тяжело»,— рассказывает подруга. Надежды,что такси приедет,тоже нет: еще одна знакомая гневно описывала,как безуспешно ждала таксиста,чтобы отвезти ребенка вполиклинику— нынешние таксисты знают Москву куда хуже горожан.

Кажется,у москвичей сильнее других россиян меняется отношение ктому,что называется «похорошевшей Москвой». Начинает раздражать нетолько невозможность нормально передвигаться,всегдашняя опасность налета силовиков или «народных дружинников» налюбую вечеринку или другое мероприятие,неосвященное мэрией иправительством,ноито,что раньше незамечали или кчему относились сюмором. Например,«сезонное» перекладывание плитки. «Улучшайзинг»,уничтожающий привычные места отдыха. Стройки— тут,унескольких друзей злая радость оттого,что стройка под ихокнами остановилась из-за кризиса нарынке недвижимости. Носам кризис большинству тоже ненравится— они немогут продать квартиру,чтобы эмигрировать с«финансовой подушкой»,аоставлять вРоссии активы опасно— столько разговоров оконфискации у«предателей».

Раздражают перекрытия дорог,нашествие полицейских наулицах,мигранты,цены,тарифыЖКХ. Раздражать стало даже метро. «Знаешь там теперь красиво,чисто,каждая станция пахнет разными запахами— наодной пахнет сиренью,надругой— жасмином. Итут тыупираешься вбарельеф Сталина»,— рассказывает подруга. Раздражает власть— местная,городская,любая. Раздражают тебывшие друзья,что наживаются навойне— ну,тут,возможно,уменя круг знакомств слишком приличный. Ивсе чаще краздражению прибавляется страх.

Новая норма

К отключению GPS добавилось иотключение мобильного интернета— тоже,предмет тревог россиян,если верить вышеупомянутому опросу. Пишут,что очередь напроводной интернет резко выросла,ждать кабеля надо месяц. Ноэто где онесть. Амои бывшие соседи покоттеджному поселку теперь регулярно сидят без интернета,потому что онбыл «повоздуху»— Hi-End. Никакого кабеля никто имтянуть небудет,как ипроводных телефонов. Итеперь,если надо вызвать скорую — проще доехать донее. За30 километров,всоседний город.

Мобильную связь отключают часто. Москвичи ижители ближнего Подмосковья тут влучшем положении,чем,жители регионов. Нопроводить онлайн-семинар,стоя наобочине шоссе усотовой вышки,как пришлось недавно знакомой— так себе опыт. Яужнеговорю про невозможность расплатиться картой,снять деньги вбанкомате или даже воспользоваться теми самыми распиаренными «Госуслугами»,где теперь все «нажатием одной кнопки». Виюне количество интернет-шатдаунов выросло вразы. Иглавное— чиновники даже необещают улучшения. Наоборот,советую запастись наличкой,привыкать к«цифровому детоксу» и«нежужжать»,когда выиз-за интернет-сбоев можете,лишиться работы наудаленке или онлайн-бизнеса. Идаже вГосдуме уже призывают отвыкать от«хипстерской» жизни— жизнь вне «цифры» теперь,мол,норма.

Эта новаянорма решительно ненравится людям. Настолько ненравится,что даже цифровой рубль,которым грозят начать выплачивать зарплаты бюджетникам ипенсии,вызывает нестолько подозрения втом,что все транзакции теперь будут отслеживаться,сколько опасения,что власти специально начнут отключать интернет,чтобы задержать получение людьми денег— вцелях поправки положения бюджета. Другая конспирологическая теория: что интернет сейчас специально отключают,чтобы полностью отрубить зарубежные сервера иустроить полноценный «чебурнет» как вКитае или даже Северной Корее. Как кэтому относятся мои знакомые,убольшинства изкоторых заграницей друзья,дети,другие родственники,атоиклиенты,счета,бизнес— думаю,объяснять ненадо.

Новые нормы теперь повсюду. «Все теперь молчат. Свободно говорить можно только вочень узком кругу старых знакомых,окоторых точно знаешь,что недонесут»,— сетуют разные собеседники. Доносов,говорят,очень много. «Нет,вынепонимаете— ихневероятно много»,— убеждает меня давний приятель,которого ясчитала довольно беспечным вплане высказываний. Теперь все— оночень аккуратно общается даже помессенджерам исильно ограничил круг общения вонлайне. Хотя всегда был душой любой компании.

Подруга признается,что даже музыку вмашине включает только когда отъедет отМосквы километров за50 ивночи: «ВМоскве могут услышать издругой машины,аянемогу отследить,какие песни изскачанных запретили». Приходится даже строго следить заодеждой. «Уменя шикарное желтое пальто. Инедай мне бог надеть под него любимое голубое платье— могут принять задемонстрацию украинского флага»,— делится знакомая.

В ожидании репрессий

Законодательные запреты напоиск запрещенной информации винтернете всерьез напугали многих. Все,скем яразговаривала,убеждены,что это станет основой массовых репрессий: силовики сами врядли наизусть выучат весь перечень Минюста,апотому будут хватать людей,исходя изсобственных представлений одозволенном. Ну,ачто суд встанет насторону силовиков,даже если ихобвинения будут абсурдны— никто инесомневается.

Авот дронов стали бояться меньше— тут авторы упомянутого опроса правы. Хотя дронов истало больше. Аможет,просто смирились снеизбежным— вовсяком случае,коллега,живущая недалеко отМосковского НПЗ,два года сужасом ожидавшая,что взорвется вместе сним,теперь обэтом неупоминает. Или кадры атак дроновнадругие российские НПЗ убедили людей,что всеже они останутся целы. «Над нами они непрерывно жужжат. Ноони летят дальше наМоскву»,— рассказывают друзья,живущие надаче под Звенигородом. Хотя понимают,что если дрон собьют над ихбревенчатым домом— быть беде. «Ачто делать? Только надеяться нато,что пронесет. Иискать возможности уехать»,— делится семья,живущая под Истрой.

Ноуехать гуманитариям нетак просто— да сейчас иайтишникам стало тяжело находить работу зарубежом. Аеще есть престарелые родители. Иквартиры випотеку. Инезнание языка. Илюбимые студенты. Икруг общения,который терять невыносимо. Имногое,чтоеще. Иэто еще одна новая норма— люди начинают задумываться отом,какая жертва имокажется посилам: бросить все,что так дорого,оставить стариков,рискнуть оказаться без дома,работы иденег— или приспособиться кновой реальности. Потому так много среди моих российских знакомых оптимистов,истово верящих вто,что «все это скоро закончится». Потому что приспосабливаться получается плохо,даинеочень хочется. Иневерят некоторые,что имудастся избежать катка репрессий,если они начнутся. Нопока— пока все грустнеют ихлица. Ипризыв красноярского чиновника «нежужжать» они уже воспринимают непросто сгневом,асострахом.

Иникакой запах сирени неможет перебить этот запах страха,который ячувствую вразговорах даже нарасстоянии.